Иннокентий Благодатов. 50 лет
Живопись
Куратор – Евгений Орлов
11 февраля – 5 марта
Иннокентий Благодатов прошёл хорошую школу, начиная с домашней коллекции Николая и Раисы Благодатовых, одного из лучших собраний андерграунда Ленинграда и Москвы, и затем – уже по собственному выбору – влияние «Новых художников» и Владимира Яшке. Школа дала богатую живописную культуру. Стиль же сложился собственный. Живопись Иннокентия узнаваема на художественных выставках города: отличает её не только своеобразная манера, выразительность, но и сильная эмоциональная насыщенность. Его работы не бывают «пустыми». В них главное – чувство, отношение автора к изображаемому мотиву. Поэтому в живописи Иннокентия нет и не может быть авторских штампов, когда на хорошо отработанный (однажды найденный) приём «накладывается» тот или иной сюжет. У Иннокентия главное – восторженное восприятие сюжета, для которого он находит те приёмы и краски, которые не просто способны зафиксировать отношение автора, но и полностью захватить зрителя. Избранный сюжет формирует авторский стиль и палитру. Это может быть зелень, заполняющая почти весь холст, за которой город только угадывается; осенняя роща, опрокинувшаяся в озеро, в буйном многоцветье красок; собор сочно-жёлтого цвета, основательный, кряжистый, обрамлённый плотно-зелёными кулисами деревьев; или воздушно-светлый храм с воздетым к небу изящным куполом, на фоне которого деревья лишь намечены линиями скупого рисунка. Для городского пейзажа художник также использует разные живописные приёмы – от акварельной прозрачности утреннего пейзажа до экспрессивного столкновения разноцветных мазков тесной городской застройки. И всё же эти работы – столь, казалось бы, непохожие, - объединяет стиль, в котором отражена яркая, талантливая индивидуальность автора.
Лариса Скобкина
Innokenty Blagodatov. 50 years
Painting
Curated by Evgeny Orlov
February 11th – March 5th
Innokenty Blagodatov’s art school was his parents, Nickolay and Raisa Blagodatovs’ private collection – one of the best underground art collections of Leningrad and Moscow. Then, upon his own choice, he was influenced by the «New artists» and Vladimir Yashke. Such a school picturesquely enriched him, but the style he formed was unique. Innokenty's paintings could be easily recognised at art exhibitions around the city: not only peculiar manner and expressiveness, but also a strong emotional intensity distinguishes them. His works are never «empty». Their main trait is the feeling, the author's attitude towards the represented subject. In Innokenty’s paintings there are and could be no authorial clichés, such as when a perfect technique (once found) is applied for any subject. Innokenty perceives the subject rapturously and finds methods and colours that are able not only to fixate his attitude, but to fully capture the viewer. A chosen story forms author's style and palette. It can be vegetation turning almost the entire canvas green, leaving the city behind as only a guess; an autumn grove of riotous multicolours capsized in a lake; a lush yellow, solid cathedral framed by thickly-green trees; or an air-light church with an elegant dome raised to the sky while the trees are slightly outlined. For cityscapes the artist also uses different picturesque techniques - from watercolour transparency of a morning landscape to an expressive clash of colourful strokes of thickset town buildings. Nonetheless all these works that seem quite diverse are united by the style that reflects a bright and talented personality of the author.
Larisa Skobkina
14 января — 05 февраля 2017
Художник Юрий Никифоров (1947-2016) известен как последний представитель модернизма на сцене ленинградского андеграунда, переизобретатель бедного искусства, русский волшебник. Начиная с 1970-хх гг. он ведет активную выставочную деятельность, участвует в организации творческих объединений ТОХИН и ПАРАЗИТ, создает арт-школу при Санкт-Петербургском Государственном Университете и легендарную выставочную площадку АРТ-ПОЛИГОН на территории арт-центра «Пушкинская-10» – там же, где находилась его собственная мастерская.
Творчество Юрия Никифорова не поддается формальной жанровой классификации – он работает «сквозь» и «вопреки», создавая произведения на стыке плоскости и объёма, графики и живописи, поэзии и быта. Для него характерны массивные, крупноформатные композиции, которые художник создаёт с использованием грубых строительных материалов и простых, хоть иногда и непонятных, на первый взгляд, объектов.
Будучи выпускником ЛВХПУ им. В. И. Мухиной, (сегодня — Санкт-Петербургская Художественно-промышленная Академия им. А. Л. Штиглица), Юрий Никифоров приходит к объемным абстрактным композициям через произведения фигуративного характера. В его ранних работах четко различимы узнаваемые символы и сюжеты (как бытовые, так и религиозные). Среди них можно обнаружить графические листы, удивляющие своим тонким исполнением, легкостью и размеренностью по сравнению с более поздними работами. Однако, уже во многих небольших композициях чувствуется тяга художника к монументальному масштабу и экспрессивному жесту, набирающий мощность заряд энергии.
Постепенно, мазок кисти вытесняется широким, яростным жестом – материал страстно и безжалостно рвется, режется, сжигается, прокалывается, пачкается. Затем его тело подвергается реконструкции — раны, щели и разрывы склеиваются, штопаются, зашиваются. Именно материал, его вес, фактура и характер играют решающую роль в формировании узнаваемого брутального стиля Юрия Никифорова.
То ли с улицы, то ли с соседней стройки в произведения приходят обгорелые доски, тряпки, проволка, грязь. В мастерской художника не происходит их преображения в «прекрасное» в привычном понимании, напротив – грязь как будто становится грязнее, обгорелые доски – чернее, опасно торчащие гвозди – острее. Материал получает голос, и этот голос – грубый, напористый, рычащий.
Используя материалы неприглядные (а иногда и неприятные взгляду посетителя музея), Юрий Никифоров рассказывает свою собственную историю – правдивую, дикую, радикальную – о «Наказании малой подушки толстой», о «Матраце как туше для разделки», о «Договоре с молотком».
Выставка «Прошитый Горизонт», название которой отсылает к одной из работ Юрия Никифорова, представляет творчество художника разных периодов — от ранней графики 1980-х гг. (в галерее Navicula Artis) до монументальных композиций и объектов последних лет (в большом зале Музея нонконформистского искусства).
Куратор — Анастасия Пацей
Коллективная выставка
Куратор – Сергей Ковальский
26 ноября 2016 года – 8 января 2017 года
Открытие 26 ноября в 17:00
Участники: Андреев Виктор, Афанасьев Валентин, Вещев Павел, Волосенков Феликс, Духовлинов Владимир, Духовлинова Алиса, Жбанов Анатолий, Земляная Наталья, Каверзина Марина, Ковальский Сергей, Кошелохов Боб, Макаров Владислав, Малей Александр, Михалевич Борислав, Солянов Владимир, Сычёв Николай, Олигеров Александр, Орлов Евгений, Орлов Игорь, Оласюк Иван, Уянаев Аслан, Шалабин Валерий, Филов Дмитрий
Создание произведения есть мироздание.
В.Кандинский
Выставка «Суперструны Кандинского» посвящена 150-летию одного из основателей абстрактной живописи, художнику и философу Василию Кандинскому. Время, когда творил Василий Кандинский, связано с открытиями в музыке, театре, кинематографе, науке, религиозными и политическими потрясениями. «Когда потрясены религия, наука и нравственность, и внешние устои угрожают падением, человек обращает свой взор от внешнего внутрь самого себя» - слова Мастера, у которого слова не разошлись с делом.
Его наблюдения трансформировались в глубокие эстетические переживания. Кандинский посвятил своё творчество исследованию основного вопроса, который волновал и волнует передовые умы человечества: откуда взялось всё сущее и как оно устроено. Методом живописной цветоабстракции он фиксировал законы мироздания, которые параллельно формулировали физики в Теории относительности и Квантовой теории. В это же время тем же самым, но с других сторон, занимались эзотерики, отображали в музыке композиторы и в иных направлениях живописи художники.
Искусство Кандинского отображать в своих картинах сиюмоментное состояние пространства Вселенной и аккумулировать в них энергию определило направление вектора развития его искусства в целом к синтетическому Супремарту. Но понимание Супремарта состоит не в комбинациях или слияниях способов и форм при создании произведения искусства, а в синтезировании ролей зрителя и произведения искусства. Зритель, который его созерцает, меняет его предысторию, тем самым видоизменяя его квантовую энергию сиюмоментного влияния на окружающую среду и на самого зрителя. Тем самым предполагая изменения в будущей истории, как произведения искусства, так и зрителя. Именно это и есть действенный Супремарт в пространстве/времени Василия Кандинского.
Мастера живописи, которые были приглашены Музеем нонконформистского искусства для участия в юбилейной выставке «Суперструны Кандинского», прошли школу русского авангарда первой половины ХХ века. Усвоив уроки, нашли свой стиль и выработали оригинальный язык изобразительного искусства, родственный принципам мировосприятия Василия Кандинского.
В ХХI веке художники, представленные на выставке, заново открывают духовное в искусстве в параллели с научными открытиями современных учёных. Воспользовавшись энергией кванта Кандинского, они совершили квантовый переход к квазипространственным структурам визуального мышления и создали свои модели мироздания, которые содержат в себе аккумулированную энергию колебаний Вселенских струн - главной составляющей материи всего сущего. Исповедуя в своей работе основной принцип Василия Кандинского: принцип внутренней необходимости, художники представили произведения нового авангарда – Супремарта!
Сергей Ковальский, художник, член АиС.
15 октября — 20 ноября 2016 г.
Музей нонконформистского искусства (большой зал)
Участники:
Ингеборг Анни Кристин Линдаль (NO)
Анастасия Вепрева (RU)
Марита Изобель Зольберг (NO)
Анна Терешкина (RU)
Эмилия Шкарнулите (NO)
Ина Отцко (NO)
Куратор: Анастасия Пацей (RU)
В рамках проекта AiR Barents (High North AiR Network), при поддержке Комитета по культуре Санкт-Петербурга и BarentsKult в партнерстве с Санкт-Петербургской Арт-резиденцией и Северо-Западным филиалом ГЦСИ
I. Вступление
“Власть находится везде; не потому, что она охватывает все, а потому что она исходит отовсюду”
М. Фуко
Проект “Rhetorics of Power” (рус. “Риторика Власти”) представляет работы шести художниц из России и Норвегии, работающих в разных медиа. Тематический охват и методы их профессиональных практик отличаются друг от друга, однако, всех авторов объединяет интерес к проблематике власти на феноменологическом уровне. Парадигма “власти” рассматривается в данном проекте в непосредственной связи с более широким понятием “силы” и синтезирует целый ряд значений и параллельно развивающихся сюжетных линий. В пространстве выставки “Rhetorics of Power” в большом зале Музея нонконформистского искусства авторы приглашены сконструировать альтернативные интерпретации феномена “власти”, которые предложат зрителю взглянуть на это сложное явление из различных философских, социо-политических и культурных перспектив.
II. О “власти” и “силе”
Обращаясь к русско-язычной аудитории, необходимо, в первую очередь, сказать о трудностях перевода. Несмотря на то, что в контексте данной выставки английское “power” переводится именно как “власть”, важное место в проекте занимает более широкое понятие — “сила”: сила как власть (“power”), сила как воздействие (“force”), сила как мощь (“strength”), сила как энергия (“energy”). “Rhetorics of Power” апеллирует к идее “силы”, развивающейся в пространстве за пределами социо-политического комплекса как характеристики действия — будь то воз-действие, противо-действие или без-действие.
Большинство современных теорий связывают проявление силы с наличием носителя(- ей) власти и объекта(-ов) её приложения — влияющего и подвергающегося влиянию. Однако, существуют и другие представления, сближающие внутри обозначения “power” понятия власти и силы. Особый интерес в этом случае представляет интерпретация понятия “power”, предложенная Х. Аренд и отталкивающаяся от этимологического анализа родственных слов — французского “pouvoir” и латинского “potere” (власть, сила). Оба они означают, в первую очередь, быть в силах сделать что-либо. Таким образом, “власть — это нечто, что-угодно, что наделяет человека способностью и силой совершить что-либо. Власть — это способность, потенциал, возможность, необходимые средства” . В одной из своих самых известных работ — “О насилии” — Х. Арендт выходит за пределы понимания власти как проявления насильственного действия любого характера и проводит границу между несколькими проекциями термина “power”: мощью, силой и авторитетом. Подобное концептуальное разделение позволяет говорить о власти как о явлении-в-себе, находящемся в непосредственной связи с многозначным понятием “силы”.
Эта идея находит поддержку и в других исследованиях. Например, П. Моррис определяет власть как особый вид способности, связанный, в первую очередь, с принятием решений: “ваши власти — это ваши способности делать то, что вы выбрали” . С. Лукес, в свою очередь, отмечает, что власть — это именно “потенциал, а не действительность — т.е. потенциал, который может быть никогда не реализован” .
В целом, можно выделить две главные линии восприятия власти: в рамках концепции непосредственного действия (власть понимается как потенциальное/настоящее действие) или же в качестве более сложной идейной конструкции (власть как система распределяемых возможностей, которая формирует акторов и общественное поле в целом ). Внутри феминистской теории, в которой концепция власти и противостояния занимает одно из центральных мест, существует понимание силы как основы символической (ре)дистрибуции, как принцип доминирования и как эмпауэрмент. Например, для течения либерального феминизма характерно видение власти как социального ресурса и энергии, которые оказываются неравномерно распределены в обществе между женщинами и мужчинами. Феминистская стратегия, в таком случае, преследует цель перераспределения и изменения принципов дистрибуции на глобальном уровне. Однако, не следует понимать власть/силу как собственность или материю, которой можно обладать.
Так, И.М.Йанг предлагает определение власти как (со)отношения индивидов в сложном социальном, институциональном и структурном контекстах. Продолжая традицию М. Фуко, она констатирует необходимость понимания власти как динамичного, процессуального и интерактивного феномена, делая акцент на множественности модификаций и проявлений власти в современных обществах .
Как пишет М. Фуко, власть “не располагается здесь или там, никогда не находится в чьих-то руках, никогда не присваивается как товар или часть богатства” . Кроме этого, он 8 описывает продуктивную функцию власти , производящей реальность, пространство своих объектов и методов “добывания истины”, которая относится к одной из дефиниций власти (как энергии) в рамках понятия “силы”.
Именно наследие М. Фуко на протяжении последних десятилетий остаётся одним из наиболее влиятельных и горячо обсуждаемых теоретических достижений, когда речь заходит о понятии власти. Главным тезисом, давшим начало многим дискуссиям и исследованиям в будущем, становится идея М.Фуко о власти в современном мире как о подвижной и изменчивой системе силовых взаимоотношений, которые возникают в результате отдельных социальных интеракций (“микропрактик”), пронизывая, подобно капиллярной системе, общественное пространство: “Власть находится везде; не потому, что она охватывает все, а потому что она исходит отовсюду” .
Категория власти получает новые приложения с экспансией глобализации и изменениями в обществе, связанными с расцветом медиа- и консьюмеристской культуры. Так, особым видом властного дискурса становится “мягкая сила” — soft power. В отличие от традиционной жесткой власти, мягкая сила направлена не столько на принуждение и доминирование, сколько на моделирование новых источников легитимации и их последующую инструментализацию .
Важной задачей выставки “Rhetorcis of Power” является междисциплинарный анализ понятия “власти” внутри дискурса силы как со-отношения, а именно — как множественность отношения сил. Проект приглашает художниц к рефлексии о власти как о сложной конфигурации сил разного характера, взаимоотношениях между носителем силы и объектом её приложения и ситуации, в которой границы между ними оказываются размыты или вовсе исчезают.
III. Авторы
Ингеборг Анни Кристин Линдаль (*1981)
Живёт и работает в Харстаде, Северная Норвегия. В своей работе художница исследует тему силы на разных общественных уровнях, уделяя особое внимание вопросам меж-культурных взаимоотношений в обществе потребления (“Internalization Conflicts of Varying Interests” (2013) и т.н. “мягкой силе”. Силе социального дискурса противопоставляется естественная, “некультивированная” сила как первоисточник бытия. Линдаль использует разные медиа в своей практике, но отдаёт преимущество ленд-арту и инсталляции.
В своих работах “Relight My Mind” (2015) и “Devolution Crater” (2013) художница выступает с критикой властной позиции человека по отношению к своему окружению и экспроприации природных ресурсов. Наибольшую известность получили крупноформатные изображения, которые Линдаль создаёт былым мелом на черной доске либо непосредственно на специально подготовленной поверхности стены (“Neo Cretaceous No. 3” (2013).
Несоответствие хрупкого материала монументальному сюжету (обычно это величественные горные пейзажи и извергающиеся вулканы) — не только выразительный контраст, но и своего рода провокация зрителя, обращающаяся к его потенциальной возможности совершить акт насилия и разрушить изображение одним своим дыханием.
Ина Отцко (*1972)
Имеет магистерские степени по программам “Image and Communication” и “Fine Art” Голдсмитского колледжа в Лондоне и “Sound Studies” Берлинского Университета Искусств. Она активно участвует в деятельности многих культурных институций в Норвегии и за её пределами в качестве художника и куратора. В рамках перформансов и фото/видео-проектов, художница работает с телесностью в личном и общественном контексте. Многие её произведения затрагивают темы мужского взгляда, сексуальной объективации и исключённости ненормативной эстетики (“Interiors” (2012-2015), “LDL / Mutatio” (2007), “Pebbles & Panties - Bell Set No.1” (2013), “Mothers Garden” (2010). В портфолио Отцко также есть несколько инсталляций, в т.ч. “Stay a while you are so beautiful”, созданная в 2012 г. для Konsthall Luleå.
Анастасия Вепрева (*1989)
Окончила Школу вовлеченного искусства “Что делать?”, выпускница совместной магистерской программы факультета Свободных искусств и наук СПбГУ и Bard College, (Нью- Йорк, США). В своей работе художница исследует формообразующие силы разного порядка, воздействующие на женскую идентичность (“She has to” (2013), насилия (“The Death Drive” (2013-2014), а также обращается к табуированным в российском контексте темам, таким как квир-теология (“God Save the Queer” (2014-2015). Участница многих феминистских выставок, в т.ч. “И - искусство. Ф - феминизм. Актуальный словарь” (2015), “А как же любовь?” (2015), “Жена-художник — горе в семье” (2014) в рамках параллельной программы Европейской биеннале современного искусства “Манифеста-10” и др.
Марита Изобель Зольберг (*1977)
Музыкальный бэкграунд художницы играет важную роль в её творчестве: в большинстве произведений Зольберг присутствует звуковая составляющая. В своей практике она высоко ценит эксперимент, поэтому часто обращается к новым техникам работы. На данный момент главные медиа Зольберг — фотография, поэзия, видео и скульптура.
Часто все они оказываются объединены в синтетический перформанс с элементами, заимствованными из древних архаических культур времен матриархата. Сама художница считает, что в её работах, тесно взаимодействующих с комплексом индивидуальной мифологии, становятся видимыми силы, скрытые от глаз современного человека. В последнее время Зольберг много и активно работает с проблематикой женского тела, подвергая его образ символическим деформациям (“DARK STICKY MATTERS” (2015), “THE NEW DOUGH” (2015).
Анна Терешкина (*1986)
Выпускница Школы вовлеченного искусства “Что делать?”, живёт и работает в Санкт- Петербурге. В своей работе использует живопись, графику, видео, аудио, коллаж, а также смешанные медиа. Участница Швейного кооператива “ШВЕМЫ” и кооператива “ередовое удожество”. В проектах последних лет Терешкина рассматривает темы системного гендерного воспитания (“Книга для девочек” (2010-2011), отношения между матерью и дочерью (“Поговори с мамой” (2014), проблемы консьюмеристской реальности (“Кукла Настя” (2012). Участница и со-куратор многих коллективных проектов с феминистским фокусом.
Эмилия Шкарнулите (*1987)
Окончила отделение скульптуры в Академии изящных искусств Брера в Милане и магистратуру Академии современного искусства в Тромсё. Профессиональная практика Шкарнулите носит меджисциплинарный характер и включает фотографию, видео и перформанс. Взгляд художницы ищет и исследует зазоры между поэтическим и реалистическим, между общественным и интимным.
С 2013 г. совместно с художницей Таней Бюссе она работает над проектом “Hollow Earth”, посвященном проблеме добычи полезных ископаемых в северных регионах и деромантизации ландшафта как результата промышленного насилия и конфронтации политических сил. Одно из последних резонансных произведений Шкарнулите — перформанс “No Place Rising” (2015), созданный для российско-норвежской выставки “Ничто не срастется, потому что ничто не совпадет друг с другом” на бывшей военно-морской базе “Олавсверн”.
фото - Эмилия Шкарнулите
БОЛЬШОЙ ЗАЛ МНИ
25 июня – 17 июля 2016 года
Пинакотека (от греч. πινακοθήκη, πίναξ – доска, картина и θήκη – хранилище) – помещение для хранения живописных изображений в Древней Греции. Начиная с периода Ренессанса название «пинакотека» стало использоваться для обозначения коллекций произведений живописи, открытых для публичного посещения.
В «Пушкинскую Пинакотеку» (часть первая) вошли «выбранные» произведения художников – членов Товарищества Экспериментальных Выставок (ТЭВ) и Товарищества Экспериментального Изобразительного Искусства (ТЭИИ), хранящиеся в собрании МНИ.
ТЭВ – неофициальное объединение художников-нонконформистов, участников «газаневских» выставок (1974 – 1975 гг.), воспротивившихся официальной тенденции воспринимать их творчество как непрофессиональное и антиобщественное. Целью организации провозглашалось: «Способствовать творческой деятельности художников, в том числе не являющихся членами Союза художников РСФСР, в целях развития советского изобразительного искусства». В 1976 году были проведены две групповые выставки в ДК им. Орджоникидзе. Затем активная деятельность художников этого поколения приостановилась в связи с тем, что многие из них эмигрировали, а некоторые были лишены гражданства и высланы из СССР.
ТЭИИ (1981 – 1991 гг.) – неофициальная организация – преемник ТЭВ, объединила на демократических началах следующее поколение профессиональных художников-нонконформистов всех направлений, вне зависимости от образовательного ценза. Началом самоорганизации ТЭИИ послужила квартирная выставка "На Бронницкий"*. За следующие десять лет было проведено 13 общих и много групповых выставок более чем 500 неофициальных художников из разных городов СССР.
В 1991 году художники-нонконформисты впервые официально зарегистрировали третью формацию – Товарищество Свободная культура (ТСК). Началом самоорганизации ТСК стало создание арт-центра «Пушкинская-10», а продолжением – Музея нонконформистского искусства.
Pushkinskaya Pinacotheca
Painting, graphics, sculpture
from the Museum of nonconformist art collection
June 25th – July 17th 2016
A pinacotheca (Greek: πινακοθήκη, πίναξ — a plate, a painting and θήκη — a storage) was a place for keeping paintings in ancient Greece. Since the Renaissance the term is used for publicly open painting collections.
«Pushkinskaya Pinacotheca» (part one) includes the «chosen» works by artists who were fellows of the Society for Experimental Exhibitions (TEV) and the Society for Experimental Fine Arts (TEII). All pieces belong to the MoNA collection.
Society for Experimental Exhibitions (TEV) was an unofficial union of nonconformist artists, who participated in «gazanevsky» exhibitions (1974 – 1975) and were against the official tendency to treat their art as unprofessional and antisocial. Their aim, as proclaimed, was «To encourage creative activity of all artists, including those who are not members of the Artist Union of the USSR, for the developing of Soviet fine art». In 1976 TEV organized two group exhibitions in the Ordzonikidze house of culture. Then activity of these artists paused because many of them immigrated and some were revoked citizenship and send out of the USSR.
TEII (1981 – 1991) is an unofficial organization, a successor of TEV that on democracy basis united the next generation of professional nonconformist artists of all styles, beyond literacy. The starting point for TEII was an apartment exhibition «On Bronnitskaya»*. During the following ten years 13 collective and numerous group exhibitions were organized and over 500 unofficial artists all over the USSR took part in them.
In 1991 nonconformist artists for the first time officially registered the third formation – the Society Free Culture (TSK). As an organization TSK founded the Pushkinskaya-10 art centre and then the Museum of nonconformist art.
МАЛЫЙ ЗАЛ МНИ
25 июня 2016 – 8 января 2017
Живопись, графика, фотография, скульптура из собрания Музея нонконформистского искусства
«Пост-квартирная выставка» открывает череду долгосрочных выставочных проектов, в рамках которых МНИ будет планомерно показывать зрителю свою коллекцию.
«Квартирные выставки» –явление 60х-80х годов XX века, возникшее в среде неофициального искусства. Художникам, которые не придерживались государственной идеологии в искусстве и поэтому не входили в Союз художников, было запрещено показывать свои произведения публично: в музеях и выставочных залах (независимых галерей в то время быть не могло). Вне тотального контроля оставалось личное пространство – пространство жилой квартиры, где, за закрытыми дверями, можно было развесить картины единомышленников и принимать зрителей как гостей. Таким образом, «неофициальные» художники фактически отстаивали гражданские права творческого человека в своей стране, хотя изначально многие из них были далеки от социальных инициатив и желали единственно свободы творчества. Организаторы приравнивались органами государственной безопасности к идеологическим диверсантам, но не отступали и с годами выработали целую стратегию, чтобы успеть открыть выставку и показывать её зрителям хотя бы несколько дней до того, как власти примут меры для её закрытия. От посетителей тоже требовались настойчивость и непоколебимое желание встречи с искусством: узнав о выставке по «сарафанному радио», не привлекая лишнего внимания успеть прийти до закрытия (которое вполне могло быть стихийным и на этот случай надо было быть готовым предъявить свой паспорт милиции), и, наконец, рассматривать (бывало, что и при свечах) развешанные от пола до потолка картины.
В нынешней экспозиции мы повторили ковровую развеску, чтобы пригласить сегодняшнего зрителя к неспешному, поступательному осмотру, но в остальном не стали имитировать жилую обстановку, ведь на самих квартирных выставках бытовое уходило на второй план, а в глазах пытливого зрителя – и вовсе исчезало.
«Пост-квартирная выставка» представляет собой собирательный образ ленинградских квартирных выставок 60х-80х годов прошлого века и объединяет произведения, созданные в период с 1957 по 1985 год.
Посвящается 35-летию самой большой квартирной выставке «На Бронницкой»
